Одно было ясно: Изменение коснётся группы людей, находившихся под его Наблюдением. Оно затронет привилегированные классы, аристократию, богачей, «сливки общества». Больше всего его тревожило, что Изменение почти наверняка затронет Нойс.
С каждым пролетавшим днём его мысли становились всё мрачнее, отравляя ему даже радость от встреч с Нойс.
— Что стряслось с тобой? — беспокойно спрашивала она. — Первые дни ты был совсем не таким, как в Веч… как в том месте. Тебя ничто не угнетало. А сейчас у тебя снова такой озабоченный вид. Это потому, что тебе надо возвращаться обратно?
— И поэтому тоже, — ответил Харлан.
— А тебе обязательно надо вернуться?
— Да.
— А что случится, если ты опоздаешь?
Харлан чуть было не улыбнулся.
— Им бы не понравилось моё опоздание, — сказал он и с тоской подумал о двух запасных днях, предусмотренных Инструкцией.
Нойс включила маленький музыкальный инструмент. Сложное математическое устройство выбирало из случайных комбинаций звуков приятные сочетания, ласкавшие слух. Импровизированные мелодии повторялись не чаще, чем узоры снежинок, и были не менее изысканными и прекрасными.
Завороженный звуками музыки, Харлан не сводил с Нойс глаз: все его мысли вились вокруг неё. Кем станет она в новом своём воплощении? Торговкой рыбой? Фабричной работницей? Толстой и уродливой, вечно хворой матерью шестерых детей? Кем бы она ни стала, она забудет Харлана. В новой Реальности он уже не будет частью её жизни. И, кем бы она ни стала, она уже никогда не будет прежней Нойс.
Он не был просто влюблён — мало ли в кого можно влюбиться! Он любил Нойс. (Странно: впервые в жизни он мысленно произнёс это слово и нисколько не удивился.) Он любил в ней всё: её манеру одеваться, ходить, разговаривать, даже её кокетливые ужимки. Двадцать семь лет, прожитые ею в этой Реальности, весь её жизненный опыт понадобились, чтобы она стала именно такой. В предыдущей Реальности в прошлом биогоду она не была его Нойс. В следующей Реальности она тоже не будет ею.
Может быть, новая Нойс будет лучше во всех отношениях, но Харлан, ещё не успев разобраться в своих чувствах, уже совершенно точно знал одно: ему нужна вот эта Нойс; та самая Нойс, что сидит сейчас напротив него. Если у неё есть недостатки, она нужна ему вместе с ними.
Что ему делать?
Разные планы приходили ему в голову, но все они были противозаконными. В первую очередь необходимо было выяснить характер Изменения, узнать, как оно повлияет на Нойс. В конце концов никогда нельзя знать заранее…
Гнетущая тишина пробудила Харлана от воспоминаний. Он снова был в кабинете Расчётчика. Вой искоса поглядывал на него. Рядом с креслом Харлана стоял Фарук, склонив над ним свою голову мертвеца.
В наступившей тишине было что-то зловещее. Всего мгновенье потребовалось Харлану, чтобы понять, в чём дело. Анализатор молчал.
Харлан вскочил:
— Получили ответ, Расчётчик?
Фарук взглянул на плёнки, зажатые в его руке.
— Да, конечно, только вот немного странный.
— Покажите. — Протянутая рука Харлана заметно дрожала.
— В том-то и дело, что нечего показывать. — Голос Фарука доносился откуда-то издалека. — В новой Реальности ваша дамочка не существует. Нет её, фу-фу, испарилась! Никаких сдвигов личности, ничего. Я просчитал все переменные вплоть до значения вероятности в одну стотысячную, её нигде нет.
Больше того, — он задумчиво потёр подбородок своими длинными сухими пальцами, — при той комбинации фактов, которые вы мне дали, я не совсем понимаю, как она могла существовать в предыдущей Реальности.
Харлан еле слышал его; комната медленно поплыла перед глазами.
— Но ведь Изменение так незначительно.
— Знаю. Просто странное стечение обстоятельств. Так вы возьмёте плёнки?
Харлан даже не заметил, как он взял их. Нойс исчезнет? Её не будет в новой Реальности? Неужели это возможно?
Он почувствовал чью-то руку на своём плече, в ушах прозвучал голос Социолога:
— Что с вами, Харлан? Вам нездоровится?
Рука отдёрнулась, словно пожалев о своём неосмотрительном контакте с телом Техника.
Харлан проглотил слюну и усилием воли придал лицу спокойное выражение.
— Со мной всё в порядке. Будьте добры проводить меня к капсуле.
Нельзя проявлять свои чувства так открыто. Его долг вести себя так, словно эти исследования и в самом деле представляют для него чисто академический интерес. Любой ценой он должен скрыть огромную, непереносимую радость, захлестнувшую его при мысли о том, что Нойс не существует в новой Реальности.
Войдя в капсулу, Харлан бросил быстрый взгляд через плечо. Ему хотелось убедиться в непроницаемости завесы Темпорального поля, отделяющего Колодец Времени от Вечности. Он боялся, что Социолог Вой может подглядывать за ним. В последние недели он то и дело оглядывался, не прячется ли кто-нибудь у него за спиной — это движение стало уже привычным, чуть ли не рефлекторным.
Затем, вместо того чтобы вернуться в 575-е, он снова послал капсулу в будущее. Сидя на диванчике, он смотрел на Счётчик Столетий, показания которого сменяли друг друга с такой быстротой, что трудно было разобрать отдельные цифры. Хотя капсула двигалась почти с предельной скоростью, путешествие должно было занять несколько биочасов.
Времени на размышления было хоть отбавляй.
Как всё изменилось после неожиданного открытия Расчётчика! Даже характер его преступления стал совсем другим.
Нити паутины сходились всё ближе к Финжи. Эта фраза с дурацкой внутренней рифмой привязалась к нему и зажужжала в его мозгу, словно крупная осенняя муха, бьющаяся о стекло: всё ближе к Финжи… всё ближе к Финжи…